Павел: Вспомните, как вы в первый раз оказались на «Мельнице»?
Дарина: Я пришла на студию в 2003 году, то есть, получается, я с «Мельницей» уже двадцать лет. Я училась режиссуре мультимедиа на третьем курсе Гуманитарного университета профсоюзов. Тогда я о студии ничего не знала, но грезила анимацией, у меня за студенческую жизнь накопились какие-то работы, собственная какая-то анимация.
Меня привели к Константину Бронзиту, который как раз набирал курс аниматоров. Он порасспрашивал меня, дал какие-то стандартные задания, рисунки нарисовать, пройти тест. Я его прошла, оставила ему диск со своими работами и ушла. Он на следующий день позвонил, сказал, что на курсы меня брать не будет, потому что я и так всё могу: «Мы вас сразу на работу берём». Я, конечно, обрадовалась.
Первое время были какие-то такие небольшие работы — делать анимацию в рекламе. У Кости Бронзита
тогда намечался эпизод «Кот и Лиса» в сборнике «Гора Самоцветов», он мне сказал: «Давай я на
тебя
сделаю ставку, будем делать его вместе». Я на этом проекте делала аниматик, рисовала фоны,
компоуз,
вела анимацию — такой большой объём. Все остались довольны проделанной работой.
Затем возникла сценарист Сарра Ансон с идеей о Лунтике. Александр Ионович (Боярский, основатель студии «Мельница». — Примеч. ред.) подошёл ко мне и сказал, что нужно нарисовать милого, симпатичного персонажа. И я его как нарисовала, так он без правок и пошёл, всем понравился. И вслед за ним остальных персонажей тоже продумала. Этот проект у меня, кстати, стал дипломной работой. Я по нему доклад писала, как придумывался мир, персонажи и т. п. Первая серия была сделана в 2005 году, я как раз окончила университет. А в 2006-м сериал уже пошёл на «Спокойной ночи, малыши!». Я даже устраивала премьеру в студии. Прямо там столы накрывали, телевизор притащили смотреть.
В 2007-м я стала делать авторскую фильм-сказку «Маленькая Василиса». Изначально предполагалось, что она тоже будет в «Горе Самоцветов». Но я стала делать аниматик, и он получился длиннее, чем нужно было по метражу. Александр Ионович тогда сказал: «Сделаем сами». Мы и сделали.
Техника анимации в Маленькой Василисе не рисованная, она называется перекладкой. Это когда в кадре двигаются готовые нарисованные части. И в Василисе этими частями были кусочки лоскутов и нитки, которые анимировались в компьютере
Павел: Можно ли говорить, что работа над «Лунтиком» и
«Василисой» велась одновременно?
Дарина: Можно, потому что на «Лунтике» я всё равно оставалась редактором во время «Василисы».
Павел: Сложно ли было одновременно работать над такими совсем разными персонажами — всеобщим любимцем Лунтиком и авторской Василисой?
Дарина: У меня всегда такой подход к работе: когда хочется много чего сделать, ты это делаешь и успокаиваешься. Я, например, в студенческие годы придумывала какие-то страшные фильмы, зная, что я их сделаю и больше никогда не буду такое делать. Там о наркотиках, ещё что-то пафосное. Я думаю: сейчас освобожусь от этой вещи — и всё. Поэтому «Василиса» для меня такой авторский фильм, где можно было сделать то, чего нельзя сделать в продюсерском кино.
Если «Лунтик» — это в чистом виде моя тема, потому что я росла на таких мультиках, я мечтала в детстве сделать такой мирок, то в «Василисе» я другие свои вещи выпускала. Я фанат Тима Бёртона, поэтому мне хотелось там оторваться, на Бабе-яге.
В целом там больше творческая задача была. Есть сказка. Как её сложить? Она же состоит из нескольких сказок о девочке: где-то есть медведь, где-то Баба-яга, где-то кот. Плюс работа с такой техникой а-ля лоскутной. Постановочно тоже интересная вещь: какую-то страшную Бабу-ягу сделать, которую в «Лунтике» нельзя.
Павел: Можно ли сказать, глядя на «Василису» и «Кота и Лису», что у вас есть какой-то определённый и узнаваемый фирменный почерк как у художника-постановщика.
Дарина: Мне сложно самой об этом судить. Помню, что до того, как был сделан «Кот и Лиса», я никогда таких картинок не рисовала. Я увидела, что есть возможность на компьютере рисовать так, и начала делать это просто на глаз, вспоминая реальный лес, лучи солнца и прочее.
В «Василисе» с точки зрения постановки была другая задача. Но я помню, когда «Василису» показывали перед какими-то «Богатырями» на большом экране, только для студийных работников, то тоже все говорили, что у меня выходит очень красивая картинка.
Потом я сделала вывод, что я режиссёр-визуал, который получает удовольствие от красивой картинки, от игры света и тени, от приятного сочетания цветов. Наверное, в этом плане есть что-то общее в моих работах. Они постановочные, сочные и многодельные.
Павел: Как, по вашим собственным ощущениям, поменялись
сказки, условно, за последние двадцать лет?
Дарина:Если говорить в плане картинки — поскольку я фанат картинок, — в плане красочности, наверное, сейчас её больше. Люди разные стили пробуют. Сейчас больше появляется именно «артовских» вещей — какая-нибудь «Свинка Оливия», где чёрно-белая вся книжка с красными вкраплениями. Тут же почему-то фотография реального человека вставлена в макет. Где-то под детские картинки сделаны иллюстрации, где-то, наоборот, прямо очень всё серьёзно, красиво, детально прорисовано. Сейчас больше богатства именно в изображении, мне кажется.
Что касается историй, я думаю, сейчас они гораздо добрее и мягче. Я помню, как мне мама читала о каких-то утопленниках. «Мальчик-с-пальчик», не ужас ли, когда людоед зарубил своих дочерей. Сейчас больше сказок таких: ёжик понял, что нужно умываться каждый день. Или книжечка «Плюша, не ленись». Там о том, как зверёк понял, что надо трудиться. Очень простые такие вещи. Тем не менее всё равно остаются в ходу «Федорино горе» или «Мойдодыр».
Павел: Принимаете ли вы участие в работе над полнометражным
«Лунтиком»?
Дарина: Я принимаю очень серьёзное участие в этом фильме. Несмотря на то что Костя (Бронзит, режиссёр фильма. — Примеч. ред.) значится там как режиссёр-постановщик, бóльшую часть аниматика сделала я. Придумала, как это будет разыграно, смонтировано, локации, даже референсы на музыку. Плюс я принимала ведущее участие в написании сценария к полнометражному Лунтику.
Павел:Вы можете рассказать какие-то спойлеры к сюжету? Может быть, к характерам персонажей?
Дарина: Естественно, 3D будет, в полном метре картинка будет куда лучше. Но в целом внешне персонажи, конечно же, сильно не поменяются. В сюжете на самом деле нечего спойлерить. Главная цель — Лунтик ищет маму. И дальше вопрос: как они достигнут этой цели. Это то самое большое путешествие, во время которого герои преодолевают разные приключения. Я видела в интернете информацию, что есть там антагонист — учёный мотыль. Но там будет и покруче антагонист.
Павел: Если снова вернуться к сравнению «Лунтика» и «Василисы», над которыми почти одновременно велась работа, что было общего и какие различия?
Дарина: У меня так отложилось в голове, что «Василиса» в течение года делалась, начиная от аниматика, а пилот «Лунтика» всё-таки побыстрее — за полгода был сделан. Но он и меньше. Там всё-таки было 4,5 минуты, а «Василиса» — 15 минут.
У меня, как у трудоголика, работа велась беспрерывно:— это выходные, это вечера. Может быть, на «Василису» у меня было в какой-то момент больше потрачено усилий с точки зрения рук, потому что я больше делала сама — фоны все подкручивала. В «Лунтике» я тоже всовывалась в процесс. Где-то анимацию сделала, где-то компоуз. На «Лунтике» всё-таки это делали другие люди. А в «Василисе» я сам себе постановщик, поэтому как захотела, так и нарисовала.
Павел: В какой из этих профессиональных ролей — режиссёр, художник-постановщик, аниматор, монтажёр, компоузер — вам комфортнее всего работать?
Дарина: В какой-то момент я стала переживать по поводу того, кто я: всё сразу или никто полностью. Было ощущение, что я всё умею, но нет чего-то одного, что умею на полную. Я не могла сказать, что я истинный режиссёр, или сценарист, или аниматор, потому что вроде делаю и то и это. Было ощущение, что меня растаскивает. Но когда эти навыки развились до нужного уровня, я оценила: здорово, когда ты можешь всё.
Я пришла аниматором, а меня сразу кинули на режиссуру. Я не сильно долго была классическим аниматором, который рисует, и по этому поводу переживала. Теперь я понимаю, что предложи мне им стать сейчас, я уже не захочу, потому что выросла из этого. Я чувствую себя больше как режиссёр. Я понимаю, что мне приятнее сделать аниматик, продумать весь фильм, а не сидеть, каждую сцену вырисовывать.
У меня есть большой опыт сценариста и на «Лунтике», и на других проектах. Здесь, знаете, как говорится? Нравится писать сценарий, когда он хорошо получается и его принимают сразу. Это приятно. А если его не принимают... работа становится мучением.
А в режиссуре у меня как-то всё складывается эффективнее за счёт колоссального опыта. Я в ней сейчас себя уверенно чувствую.
Павел: Но осталось ли всё-таки место для так называемого
авторского кино?
Дарина: В планах-то есть и было. «Василиса» была сделана с оглядкой на Костю Бронзита. Для него авторское кино превыше всего. Ему нравятся фестивали, призы. Он заточен, чтобы сделать фильм и получить приз.
У меня никогда такого не было. Сам процесс мне доставляет удовольствие, не призы. В тот момент, когда мне давали призы за «Василису», я поняла, что вообще ничего сверхъестественного не чувствую. Приятно, да. Но не так, чтобы становиться заложником этого чувства.
А ещё бывают такие авторские фильмы, где человек душу свою изливает. У меня нет такого, у меня счастливое детство было, поэтому мне нечего рассказывать такого душещипательного. Есть одна идея. Если она не перестанет быть актуальной, я её когда-нибудь сделаю.
Павел: Я бы хотел у вас спросить советы начинающим — молодым людям, которые хотят себя попробовать в анимационном кино. Может быть, от каких-то прикладных до жизненно важных.
Дарина:Это та профессия, где, если у тебя вообще нет никаких способностей, а есть просто желание: «Ой, хочу делать мультики» — это очень тяжёлый труд, и вы там не выдержите, не вытянете. Здесь обязательное условие — это фанатизм от этого дела. Обязательное условие, когда ты готов сидеть часами, чтобы правильное движение на бумаге возникло и ты получил от этого удовольствие. Это первый момент, фанатизм.
Но при этом нужно иметь безумную стойкость. Если вы не делаете авторское кино, а индустриальное, нужно иметь большую стойкость, чтобы держать удар, когда получаешь критику. Ты сделал, тебе кажется, что сделал классно. Ты отправляешь, а тебе начинают давать критику, и у тебя всё рушится. Это путь, который нужно проходить. Это болезненно, не все справляются. Кто-то уходит или очень сильно переживает.
Нужно, с одной стороны, быть способным, талантливым, а с другой — не быть излишне упрямым. Особенно если речь о большом кино — это не тот случай, когда ты можешь сказать: «Я так вижу». Нет. В авторском можно, потому что это твой фильм. В авторском ты можешь делать, что хочешь, что тебе нравится. Никто не указ. В большом это всегда умение искать компромиссы между тем, что ты хочешь сделать, и тем, что хотят другие.
Вопросы: Павел Вардишвили
